Ожесточенные бои в Покровске и Купянске: «Tomahawk» как инструмент давления - ИНТЕРВЬЮ С АЛЕКСАНДРОМ КОВАЛЕНКО

Ситуация вокруг Покровска и Купянска остается одной из самых напряженных на восточном фронте. Российские войска пытаются продвинуться вглубь Донбасса, применяя тактику мелких диверсионных групп и массированных ударов по промышленным зонам, однако украинская армия продолжает сдерживать наступление.

О текущем положении дел, провале российских попыток окружить город и перспективах стабилизации линии обороны в интервью Vesti.az рассказал украинский военный эксперт Александр Коваленко.

— Александр, что сейчас происходит в Покровске? Какова ситуация на месте?

- Ситуация действительно очень сложная. Все заявления российской стороны об окружении, о том, что якобы Путин может приехать с журналистами в Покровск, — это все не соответствует действительности.
Бои в Покровске продолжаются. Окружение города просто физически невозможно по одной причине: 51-я общевойсковая армия полностью провалила наступление на Доброполье.

В ходе прорыва несколько их бригад оказались в окружении в районе Курахова Яра, Шахово и Нового Шахово. Сейчас еще и угроза окружения есть для их подразделений в районе Красного Лимана. Все это привело к срыву направления, которое должно было играть ключевую роль в окружении Покровска.

Как может быть окружен город, если, во-первых, нет стыковки между российскими войсками на севере, а во-вторых, северное направление просто провалилось? Командующий 51-й армии снят с должности — явно не за успешный прорыв. Так что никакого окружения нет.

Но ситуация в самом городе остается очень тяжелой. Российские войска контролируют южные микрорайоны — Лазурный, Южный и Ленковичи. Через них происходит инфильтрация в город диверсионных групп — не штурмовых подразделений, а мелких групп по два-четыре человека, переодетых в гражданское. Этих групп очень много. Их задача — не вступать в бой, а проникать как можно глубже вглубь города.

Они есть практически во всех районах: Первомайка, Собачевка, Центральный, Гнатовка, Рог, Дурняк — вплоть до железнодорожного вокзала. Их сложно выявить, сложно нейтрализовать. Они не лезут в бой, сидят тихо, и почти все переодеты в гражданское.
Часть мирного населения до сих пор остается в городе, и это дополнительно усложняет зачистку.

Кроме того, противник активно использует FPV-дроны не только как ударные, но и как разведывательные. На них ставят минимальную боевую часть, зато — мощные батареи. Такие дроны летают по улицам и кварталам, выявляют позиции украинских военных, огневые точки и операторов дронов. Эти данные потом используют для ударов или для того, чтобы диверсионные группы могли обходить наши позиции и продвигаться дальше.

Самая дальняя точка, где зафиксировали российскую диверсионную группу, — улица Молодежная, северная окраина Покровска. Эту группу ликвидировали, но в целом диверсанты рассредоточены по всему городу.
По оценкам, в Покровске действует до трех рот — примерно 250–300 человек. Каждую группу приходится вылавливать отдельно.
В целом российские войска сосредоточили все силы и средства 2-й общевойсковой армии на Покровске. Основной ударный потенциал армии сосредоточен именно здесь. Для формирования инфильтрирующихся групп в город выделили около 11 тысяч человек. То есть сейчас мы имеем дело с большим людским ресурсом и довольно серьезным запасом по численности.

— Появлялась информация, что над городом сбили вертолет. Это правда?

- Нет, там было два вертолета, и оба благополучно приземлились. Я не знаю, откуда у вас информация, что вертолет был сбит. Есть подтвержденное фото и видео, где видно: два «Black Hawk» со спецназом ГУР совершают посадку и высадку десанта.

— То есть высадка состоялась, но не повлияла на ситуацию?

- Наоборот. В районе промзоны эта десантная группа обустроила коридор для захода по улице Ивана Мазепы — через заводы «Будсталь» и «Електродвигун». Там же находится «Буддеталь». В районе завода была российская диверсионная группа, ее нейтрализовали. Сейчас по трассе М-30 через улицу Мазепы создан коридор в северную часть города, выше железнодорожного вокзала, для снабжения гарнизона, который удерживает север Покровска. То есть задача выполнена — коридор работает.

— Насколько реально зачистить Покровск и удержать Купянск?

- Украина сейчас делает все возможное. Если удастся стабилизировать ситуацию вдоль железной дороги, можно будет говорить о зачистке центральных районов — Дурняка, Первомайки, Центра, Собачевки. Если нет — Покровск, возможно, придется оставить в течение трех-четырех недель. Все зависит от того, насколько успешно пройдет стабилизационный этап операции.

— Переходя к стратегическим вопросам. США пока не передали Украине «Tomahawk». Насколько это сдерживает возможности наносить удары по России?

- Без «Tomahawk» мы уже добились многого. Мы практически выбили российские НПЗ в европейской части страны, в основном ударными дронами, почти не применяя ракеты. Это многое говорит. Мы можем справиться и без них, но с «Tomahawk» было бы значительно легче.

Во-первых, у США их запасов куда больше, чем у нас «Фламинго». Наши ракеты только выходят на серийное производство.

Во-вторых, «Фламинго» — это больше мобилизационная ракета: дешевая, массовая, быстрая. А все, что дешево, не всегда высокотехнологично. На дальностях до трех тысяч километров у нее могут быть проблемы с обходом эшелонированной ПВО и точностью.

«Tomahawk» — совсем другое дело. Это не мобилизационная, а полностью отточенная за десятилетия ракета. Она постоянно модернизировалась, повышалась ее технологичность. Сегодня это высокотехнологичное оружие, способное лететь на сверхнизких высотах, обходить ПВО, огибать рельеф, быть практически невидимой для радаров.

Плюс — спутниковое целеуказание. Точность поражения очень высокая. Поэтому, если бы у нас были «Tomahawk», мы могли бы бить по приоритетным целям: по «Алабуге» в Татарстане, где собирают «Шахеды-136», по ижевскому «Куполу», где тоже есть линии сборки. Наши дроны туда долетают, но у них боеголовка максимум 100 килограммов. Повредить могут, но не разрушить.

А три-четыре «Tomahawk», несущие суммарно две тонны взрывчатки, могут полностью остановить производство. Восстановление займет год, а то и больше.

Для Дональда Трампа «Tomahawk» — политический инструмент, как и санкции. Он тянет с решением, чтобы манипулировать Россией, давить на нее. Но, думаю, в какой-то момент он все-таки даст добро на передачу, и Украина их получит.

— Последние украинские удары по НПЗ и энергетике России — к чему они привели?

- Это уже вызвало кризис. Страна, которую Маккейн называл «бензоколонкой», теперь сама импортирует бензин — даже из Китая. Экспортер стал импортером.

В России дефицит топлива. Литр бензина стоит почти 100 рублей. Это бьет и по экономике, и по армии, и по бюджету.
Дальше — нефть. Когда останавливаются НПЗ, нефть девать некуда. Хранилища переполнены, цистерн не хватает, часть нефти хранят в танкерах. Цена фрахта растет, а сама нефть дешевеет.

Россия продавала ее Индии и Китаю по скидкам, но сейчас эти страны начинают сворачивать сотрудничество. Проблема накопления только усилится.

Если начнут закрывать скважины — особенно старые, где выработка свыше 70 %, — при расконсервации они уже не заработают, там пойдут примеси. Это приведет к падению добычи и глубокому кризису.

Следующий этап — удары по линиям электропередач и подстанциям в европейской части РФ. Не по генераторам, а именно по узлам передачи. Как только эти линии лягут — начнутся отключения. Россия хотела устроить это Украине в 2022-м, а теперь сама может встретить Новый год при свечах.

— С учетом поддержки России со стороны Китая, насколько вероятно завершение войны?

- Пока невероятно. В 2025-м — точно нет, и в 2026-м шансы минимальны. Россия не знает, как закончить войну без потери лица. Любое перемирие — это удар по репутации и риски для режима.
Законы, которые принимают в Госдуме, показывают: страна готовится к долгой войне. Вводят круглогодичную мобилизацию — раньше был весенне-осенний призыв, теперь можно набирать срочников весь год. Это плюс-минус 500 тысяч человек. Контрактники и добровольцы добавят еще 300–350 тысяч.

Такое количество людей держать в тылу никто не будет — их бросят в бой. В 2026-м, уверен, примут новые законы, еще сильнее втягивающие срочников в зону боевых действий.

Параллельно удары по энергетике и нефтепереработке ведут страну к кризису. Потом ударят по газотранспортным сетям — и экономика рухнет.
Когда Россия начнет терять инициативу, Украина не упустит шанс. Как только ослабнет — мы перейдем в контрнаступление. Война продолжится до тех пор, пока враг не ослабеет окончательно.

— И все же, какова сейчас основная задача Украины?

- Наша задача — пересмотреть мобилизационную систему и характер ведения боевых действий. Не нужно проводить контрнаступления ради контрнаступлений. Сейчас это просто нецелесообразно.

Мы в обороне. Да, теряем города, деревни, поля, лесополосы. Но какую крупную территорию Россия взяла за последний год? Покровск — первый город, где идут городские бои, и это районный центр, не миллионник.
Сравните: Киев они «взяли» за три дня — по их же версии, — а теперь воюют за Покровск и делают из этого фильм. Харьков, Одесса — это уже из разряда пиара.

Наш ресурс нужно беречь. Сейчас приоритет — оборонные действия и истощение противника. Россия штурмует на мотоциклах — где танки, где броня, где артиллерия? Многое уничтожено. Страна, имевшая один из крупнейших танковых парков, этот потенциал потеряла.

Мы должны сохранять силы для будущих действий и параллельно работать в тылу — улучшать рекрутинг, мобилизацию, подготовку. Условия для контрактников улучшаются, идет серьезная работа по обучению личного состава.

Мы выйдем из этой ситуации, если будем беречь ресурсы, действовать обдуманно и не гнаться за показными операциями. Все еще впереди.

• Эрдоган заявил о готовности Турции ускорить путь к членству в Евросоюзе
• Зеленский продлевает военное положение и мобилизацию
• Трамп: 18 военнопленных освободят в рамках сделки Таиланда и Камбоджи