Когда говорят пушки — музы не молчат - МНЕНИЕ

Когда в мире вспыхивает война, может показаться, что искусство отходит на второй план. Грохочут пушки, рушатся границы, меняется само понятие ценностей. И все же, вопреки расхожей фразе «когда говорят пушки — музы молчат», история вновь и вновь опровергает этот миф: именно в самые темные и страшные времена рождаются произведения, в которых живут боль, надежда, сила и правда. Но об этом чуть позже…

Трудно отрицать, что в условиях войны культура меняется до неузнаваемости. Она утрачивает нейтральность. Искусство больше не может позволить себе говорить обо всем и ни о чем одновременно - оно становится оружием или щитом. Культура превращается либо в инструмент идеологии - средство пропаганды, мобилизации, управления умами. Либо, в последний оплот сопротивления, способ осмыслить весь ужас и кошмар происходящего, но при этом сохранить в человеке человека.

Прекрасным примером того, как искусство способно соединять противоположности, стал дуэт на песенном конкурсе «Евровидение-2009», когда Израиль представили сразу две певицы: еврейка Ноа и палестинка Мира Авад. Их совместная песня There Must Be Another Way («Должен быть другой путь») обращалась к непримиримым политикам Израиля и Палестины с призывом остановить кровопролитие и попытаться найти иной путь к миру и взаимопониманию.

«Без надежды невозможно жить», — были убеждены две девушки, чьи народы долгие годы знают лишь боль и вражду.

Тогда их выступление вызвало бурные споры: идея объединенного дуэта оказалась громкой и спорной не только для сценической площадки, но и для политиков, журналистов, простых слушателей по всему миру. Выступление дуэта разлетелось по газетам, новостным лентам и форумам, став поводом для разговоров о том, что музыка способна стать сильнее ненависти.

И уже гораздо позже, на «Евровидении-2025», эту же мысль неожиданно напомнила всем израильская певица Юваль Рафаэль. Девушка, которая пережила теракт на музыкальном фестивале и вынесла в душе страшную боль, вышла на сцену с песней New Day Will Rise («Наступит новый день») - гимном миру и возрождению после самой черной ночи. Ее голос и слова стали символом того, что даже в расколотом мире культура все еще может быть голосом объединения, мостом между сердцами, которые так отчаянно ищут опору в хаосе.

Такие моменты ясно дают понять: даже если культура становится инструментом политики, сами артисты способны привнести в свое искусство куда большее, чем сухую повестку. Они вкладывают в свои песни, картины, роли человечность, боль, собственную правду, рожденную личным опытом и переживаниями. В их голосах слышится не агитация, а тихая, порой отчаянная мольба о мире, о сострадании и о том свете, который, как бы мрачно ни было вокруг, не должен погаснуть в людях.

Это вера в будущее без руин, без глухого свиста ракет, без взрывов ядерных бомб и страшных сводок о новых жертвах. Это надежда на то, что у нас есть шанс оставить своим детям не шрамы войны, а песни о любви, картины о красоте мира и воспоминания о том, что человек, даже в самые жестокие времена, способен остаться человеком.

Иногда кажется, что культуру загоняют в узкие рамки пропаганды и диктуемых свыше лозунгов. Но попадая в эти рамки, она сталкивается не только с ограничением, но и с вызовом, и одновременно с проверкой на прочность. Возникает важный вопрос: могут ли эти границы удержать настоящий, живой дух творчества?

История снова и снова дает на него однозначный ответ: подлинное искусство не знает окончательных границ и запретов. Оно может замолчать на время, может скрыться под покровом цензуры, но рано или поздно вырвется наружу, преодолеет любые оковы и найдет дорогу к человеческим сердцам - туда, где страхи бессильны, а правда всегда жива.

Но вернемся к истокам и вспомним: в военное время культура всегда несет в себе особый, почти осязаемый драматизм. Во время Первой и Второй Карабахских войн в Азербайджане этот драматизм проявился с особой силой, породив мощнейший культурный отклик.

Тогда рождались песни, которые стали символами стойкости; писались стихи, в которых каждый мог услышать голос своей боли и своей надежды; создавались фильмы и театральные постановки, которые не просто звали к патриотизму, но и умели говорить о самом личном, о светлом и духовном. Эти произведения несли утешение и веру в то, что за каждой трагедией останется не только горечь утрат, но и слово, музыка, сцена как напоминание о том, что человек сильнее войны.

Так, например, в 1990-е годы, в вихре тревожных новостей и людских утрат, вдруг особенно ярко зазвучала бардовская песня. Она стала для людей тихим костром, вокруг которого можно было согреться словом и мелодией. Исполнители, такие как Шамистан Ализаманлы и Мубариз Тагиев, создавали композиции, в которых слышались не просто патриотические лозунги, но и простые человеческие истории: с оттенками тоски, светлой надежды и стойкости, без которой невозможно выстоять в борьбе.

Настоящим символом того времени стал хит «Ya Qarabağ, ya ölüm!» на слова Озана Арифа и музыку Айтен Исмихановой, исполненный группой «Dəyirman». Эта песня превратилась не просто в боевой гимн , а стала криком души, который и сегодня способен поднять на ноги весь Азербайджан, напоминая о правде, за которую стоит бороться до конца.

Во время Второй Карабахской войны в 2020 году культура вновь получила особую миссию стать голосом времени, хранителем памяти и проводником силы духа. Спустя четыре года, в августе 2024-го, на уже освобожденных землях был снят клип на песню «Azərbaycan», которую исполнили ветераны войны Мабуд Ахмедов, Мурад Байрамлы и Джахангир Алиев.

Их голоса звучали не как приговор или трибуна, а как живые, настоящие свидетельства, наполненные болью утрат и гордостью за возвращенные земли. В этих строках и мелодиях встречались прошлое и настоящее, соединившись в одном слове: Родина. Эта песня стала напоминанием, что культура - это не только образы и ноты, но и сердце народа, которое бьется даже там, где недавно еще рвались снаряды.

Особую страницу в культурную летопись того времени вписал авторский дуэт Айгюн Бейляр и Нигяр Джамал. Их проникновенная песня «Şehidlər», посвященная шехидам войны, стала не просто музыкальной композицией. Это исповедь, пропитанная теплой лирикой и искренним признанием в верности памяти павших. В этих строках нет громкого пафоса - только правда, которая звучит и откликается в сердцах людей до сих пор.

Поэты и стихотворцы этого времени, такие как Александра Константиновна создавали целые циклы стихов, основанных на подлинных рассказах очевидцев. В этих строках кадры разрушенных домов, мужественный образ Худаяра Юсифзаде, матери, ставшей символом всей боли и силы народа.

Все это звучало под могучим лейтмотивом: «Мы непобедимы!» - словом, которое сквозь кровь и слезы объединяло поколение и давало веру в завтрашний день.

Фраза «Когда говорят пушки - музы молчат» в Азербайджане оказалась лишь красивым заблуждением. Здесь культура не умолкает в тяжелые времена. Напротив, ее голос становится громче, четче и весомее. Она не пустует, не простаивает на обочине истории: рождается плотный, живой культурный слой, в котором переплетаются память, жертвенность, боль и вместе с ними неизменно звучат красота, духовная сила и вера в будущее.

Даже песни, рожденные на фронте, как у Мабуда Ахмедова, который пел в госпитале, слыша за стенами разрывы снарядов,по сути своей антивоенные. Потому что песня о доме, о душе, о том, что должно жить и быть сохранено - это всегда тихий, но самый честный голос против войны. И пока звучит эта песня, жива надежда, что однажды пушки все-таки замолчат, уступив место человеку и его праву мечтать, любить и творить.

Можно еще долго вспоминать примеры из истории, потому что каждый из них доказывает: искусство не сдается даже перед лицом самой жестокой войны. Достаточно вспомнить Вторую мировую войну и блокадный Ленинград - город, где голод и холод каждую минуту уносили человеческие жизни. Именно там, под вой сирен и взрывы артобстрелов, один из величайших композиторов XX века Дмитрий Шостакович начал работу над своей Седьмой симфонией, которую весь мир позже узнает как «Ленинградскую».

Он писал музыку в полуразрушенном городе, где каждое утро могло стать последним. Но музыка рождалась вопреки всему. И в августе 1942 года эта симфония впервые прозвучала в самом Ленинграде. Этот концерт стал не только музыкальным событием — он был актом жизни, вызовом смерти, доказательством того, что культура сильнее даже самой страшной осады.

Музыкантов для этого концерта собирали буквально по крупицам: из военных частей, из госпиталей, из тех редких квартир, в которых еще оставались живые. Многие оркестранты были истощены до предела, репетиции шли в невыносимом холоде, с перебоями и под угрозой налетов. Но они репетировали потому что знали: этот концерт нужен городу не меньше хлеба.

Чтобы дать музыкантам возможность сыграть Седьмую симфонию без вражеского огня, артиллерия Красной армии устроила мощный отвлекающий обстрел немецких позиций. Орудия гремели так, чтобы приглушить залпы врага, а в это время в зале звучала музыка.

И если верить истории - а в такие минуты веришь без остатка - именно тогда музыка перестала быть просто искусством. Она превратилась в акт сопротивления, в голос города, который не сдается, как бы ни теснили стены блокады. В тот вечер Ленинград показал миру: даже в аду может быть свет, если в человеке живет Музыка.

Трудно переоценить и значение поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин», написанной им прямо на фронте. Это не напыщенная эпопея о подвигах и знамёнах, а человечная, теплая, местами ироничная, но всегда честная история одного солдата. История, в которой сплетаются юмор, боль и грубая, но живая правда войны, понятная каждому, кто хоть раз слышал разрыв снаряда не по радио, а «вживую».

Твардовский не стал превращать Теркина в героическую бронзовую статую. На страницах поэмы он остается человеком: с усталостью, шуткой на кончике языка и упрямой верой, что пережить можно все, если не сдаваться. Может быть, именно поэтому «Василий Теркин» стал настоящим «культурным окопом» для фронта: его читали в траншеях, шептали на привале, декламировали перед боем. В этих простых строках находили и утешение, и силы держаться еще день, еще ночь и в каждом слове видели свое отражение, свою правду, свою судьбу.

Еще одним примером, который нельзя не вспомнить, стало стихотворение Расула Гамзатова «Журавли», родившееся после его поездки в Хиросиму - город, где сама земля хранит память о тысячах погибших. Эти строки стали реквиемом всем, чьи имена стерлись с военных списков, но не исчезли из человеческой памяти.

Позднее композитор Ян Френкель положил эти стихи на музыку, и так родилась песня «Журавли», которая вошла в золотой фонд народной памяти и звучит до сих пор. Эта тихая, почти шепчущая мелодия рассказывает о том, что павшие не умирают, а становятся белыми журавлями и улетают в высокое небо. В этих простых словах светлая скорбь и поэтическая бессмертность, которые сильнее времени и молчания камней.

Именно такие произведения снова и снова заставляют усомниться в бесповоротной правоте фразы: «Когда говорят пушки - музы молчат». Да, на первый взгляд кажется, что во время войны культура уступает место броне и пушкам. В приоритете: выжить, защитить дом, удержать в руках оружие. Но истинная природа искусства иная: оно не умеет и не хочет молчать.

Оно может быть глухим от горя, взрываться тревогой или гневом, но все равно говорит. Оно пишет симфонии среди завывания сирен, рифмует стихи на окровавленных листках, выводит рисунки прямо на стенах разрушенных домов. Искусство словно умоляет: «Человек, останься человеком, даже если все вокруг шепчет тебе: будь зверем». И именно в этом его великая, тихая победа над войной.

Тут к месту вспомнить победителя международного кинофестиваля в Каннах — иранского режиссера-диссидента Джабара Панахи с фильмом «Простая случайность». Эта картина, частично основанная на автобиографических событиях самого режиссера, была названа критиками «яростным, но одновременно остроумным триллером о мести репрессивному режиму».

Имя Панахи давно известно мировому кинематографу, но сам он уже более пятнадцати лет не приезжал на крупные кинофорумы: каждый его фильм - борьба за право голоса, каждое награждение - еще один вызов тем, кто пытался навсегда заглушить этот голос. В родном Иране творчество Панахи постоянно сталкивалось с жесткой цензурой, обысками, допросами и запретами. Он не раз оказывался в тюрьме, под арестом, но не сдавался.

Первый громкий арест Панахи произошёл еще в 2010 году: его обвинили в поддержке антиправительственных протестов и «создании пропаганды против системы». Тогда он получил шесть лет лишения свободы и двадцатилетний запрет на съемки и выезд за границу. Но всего через два месяца Панахи вышел под залог и, несмотря на все ограничения, продолжил снимать.

Каждый новый фильм становится для него делом чести, почти партизанским актом творчества под прицелом цензоров. На съемках он рисковал свободой, а порой и жизнью. Его картины - не просто ленты для киноафиши, а пронзительные манифесты свободы, в которых он говорит за всех, кто вынужден молчать под угрозой дубинок и пуль.

«Простая случайность» - очередное доказательство того, что искусство не умеет замолкать даже тогда, когда автору надевают кляп и захлопывают за ним тюремную дверь. В этой работе Панахи словно говорит миру: «Вы можете запереть меня в четырех стенах, но не загоните мою мысль, мое кино и мое слово в камеру».

Его пример важен не только для Ирана, он важен для всех стран и народов, где слово художника пытаются подчинить и стереть. Фильмы Панахи становятся напоминанием: даже один человек, вооруженный только камерой и хрупким сценарием, способен пошатнуть стены молчания и донести до зрителей самую неудобную правду.

И пока такие режиссеры снимают, поэты пишут, певцы поют у культуры есть шанс оставаться тем самым живым нервом, который не позволяет обществу погрузиться в безмолвную покорность. Потому что настоящий художник всегда идет вперед туда, где жгут книги, запрещают песни и сажают за стихи. И именно там он раз за разом доказывает: даже под пулями и за решеткой искусство продолжает дышать.

Более того, искусство во времена войн во всем мире часто становится спасением. Оно помогает выжить не только телом, но и духом, не дает человеку окончательно превратиться в тень своих страхов. В такие периоды культура перестает быть просто досугом или роскошью для мирного времени — она становится воздухом, которым дышат, когда кажется, что дышать уже невозможно.

В истории человечества войны были и, к сожалению, остаются до сих пор. Но именно годы военных бурь, вопреки всему, рождали и рождают самые сильные, честные и пронзительные культурные импульсы — примеры этого мы уже вспомнили выше. И именно поэтому можно с полной уверенностью сказать: когда гремят пушки, музы не молчат. Они поют сквозь слезы, пишут на обрывках бумаги, рисуют на стенах руин и этим пением, этим словом, этим светом в темноте напоминают каждому из нас о главном: человек обязан оставаться человеком даже тогда, когда все вокруг убеждает его быть зверем. Несмотря ни на что.

• 20th Century Studios выпустила трейлер фильма о Спрингстине-ВИДЕО
• Мрачная классика: Венсан Кассель сыграет в новой адаптации «Собора Парижской Богоматери»
• В Баку покажут «Остров сокровищ» ко Дню защиты детей-ФОТО