Тофиг Зульфугаров: «Главы государств подтвердили, что текст документа согласован» - ПО ИТОГАМ ВСТРЕЧИ В АБУ-ДАБИ

Зангезурский коридор, скрытая дипломатия и кризис доверия между Азербайджаном и Россией — эти темы снова в центре внимания после встречи президентов Азербайджана и Армении в Абу-Даби. Официальных заявлений было немного, но сам формат переговоров, состав делегаций и совпадение риторики сторон в итоговых сообщениях говорят о подвижках, которые могут стать судьбоносными. Что стоит за парафированным, но не подписанным соглашением? Почему Москва теряет позиции, а Вашингтон и Анкара наращивают своё влияние на Южном Кавказе?

На эти и другие вопросы в интервью Vesti.az отвечает Тофиг Зульфугаров — азербайджанский политик, дипломат, бывший министр иностранных дел Азербайджана, один из наиболее последовательных и глубоких аналитиков внешнеполитической повестки.

Вчерашняя встреча. Впервые я увидел настолько расширенный состав делегаций — присутствовали профильные лица: Григорян, Гаджиев, Байрамов, Мерзоян, Мустафаев, а также главы государств. Это говорит о достаточно широком спектре обсуждаемых вопросов?

Если проводить анализ, начнём с самого главного. На мой взгляд, состав сопровождающих лиц глав государств уже позволяет предположить, какие темы выносились на обсуждение. Прежде всего, важно отметить, что прямой формат переговоров между Арменией и Азербайджаном существует уже давно. Когда у нас пишут, что стороны якобы впервые встретились напрямую, это звучит, мягко говоря, странно. Все эти встречи давно идут именно в таком формате — напрямую, без посредников. Исключение составляли только те раунды, которые инициировали Москва, Макрон или Евросоюз. Но мы знаем, чем всё это закончилось. Поэтому факт двусторонних переговоров между Арменией и Азербайджаном уже давно не новость.

Особенность этой встречи, на мой взгляд, заключается в том, что, возможно, обсуждение темы Зангезурского коридора также проходило без посредников. Напомню: в январе 2021 года, если не ошибаюсь, 7 числа, состоялась первая встреча по вопросам функционирования этого коридора — девятого пункта трёхстороннего заявления от 10 ноября 2020 года, где шла речь о создании транспортной связи между основной частью Азербайджана и Нахчываном. Тогда был сформирован формат с участием вице-премьеров, включая российского представителя Оверчука. Азербайджан представлял Шахин Мустафаев, Армению — Мгер Григорян. Теперь мы снова видим этих лиц в составе делегаций, что позволяет предположить: обсуждение именно этой коммуникации было ключевым.

Некоторые ожидали подписания рамочного соглашения, текст которого был предварительно согласован. Однако позиция Азербайджана заключается в том, что этот документ де-факто парафирован. То есть стороны заявили о согласии по его содержанию, но формального подписания не состоялось — и не планировалось. Причина проста: Азербайджан настаивает на изменениях в Конституции Армении, в частности — в той части, где зафиксированы территориальные претензии к Азербайджану.

Предполагаю, что этот вопрос обсуждался, и Азербайджан остался на прежней позиции. Вместе с тем, с участием вице-премьеров также обсуждались практические вопросы, касающиеся функционирования этой дороги. Азербайджан долгое время заявлял, что надеется на выполнение девятого пункта заявления от 2020 года не только со стороны Армении, но и со стороны России. Согласно этому пункту, безопасность коридора должна была обеспечиваться российской пограничной службой ФСБ. Однако, несмотря на визуальные демонстрации активности, за пять лет де-факто ничего сделано не было. Кто-то говорит, что Армения отказывалась, но, возможно, и Россия не проявляла должной настойчивости.

Лично я считаю, что Россия недостаточно активно работала в этом направлении. Азербайджан ждал выполнения обязательств обеими сторонами.

Азербайджан всегда серьёзно относится к любым документам, которые подписывает. Но отсутствие прогресса по коридору тормозит реализацию других процессов, которые крайне важны. Во-первых, Азербайджану необходимы гарантированные и безопасные коммуникации между основной территорией и Нахчываном. Это его ключевая задача. Во-вторых, Армения тоже заинтересована в открытии транспортных путей — как для выхода к России через азербайджанские железные дороги, так и в восстановлении связей с Турцией.

Таким образом, позиция Азербайджана была чёткой: пока не будет запущена Зангезурская коммуникация, Азербайджан выступает против открытия других направлений. Думаю, на прошедшей встрече были достигнуты определённые подвижки.

Для понимания возможного прогресса я бы опирался на два события. Первое — визит Пашиняна в Анкару. Второе — утечки информации о том, что США предложили свою помощь в обеспечении функционирования коридора с элементами безопасности. Не исключаю и третьего момента: Иран, ранее активно выступавший против коридора, сейчас занят переговорами с США на фоне войны с Израилем. Вполне возможно, что в рамках этих переговоров Соединённые Штаты ограничили иранские амбиции вмешиваться в этот процесс.

Посмотрим, как будет развиваться ситуация. Но даже если Иран захочет повлиять на реализацию проекта, ему придётся обсуждать это не только с Азербайджаном, но и с Арменией, США, возможно, Турцией. Думаю, шансов продвигать свои политические амбиции у Тегерана практически нет.

На основе всего сказанного можно предположить, что достигнута определённая степень согласия по ключевым вопросам, а дальнейшая проработка будет вестись на экспертном уровне. Не исключаю участия в этом процессе турецких и американских специалистов, которые могли бы предложить технические решения по обеспечению функционирования коридора. Вполне вероятно, что Евросоюз попытается вновь включиться в процесс, но главное — сама тема Зангезурского коридора и связи между двумя частями Азербайджана стала важной частью международной повестки.

Я также вижу в этом исторический символизм. Конфликт между Арменией и Азербайджаном начался с изгнания беженцев из Кафана, Гориса и других районов. Затем, как известно, появились азербайджанские беженцы в Сумгаите и других местах. Первой перерезанной коммуникацией стала железная дорога Баку — Нахчыван. Тогда поезда забрасывали камнями, были нападения на машинистов. В каком-то смысле, история сделала круг — и сейчас обсуждается именно тот вопрос, с которого всё началось.

Это придаёт дополнительную значимость событиям, которые произошли. Трудно говорить, в какой степени достигнуты конкретные договорённости, но визуальные кадры встречи свидетельствуют о высокой степени взаимопонимания.

— Тофиг мяллим, они договорились провести ещё ряд встреч на профильном уровне. Я правильно понимаю, что до внесения изменений в армянскую Конституцию никакого соглашения Азербайджан подписывать не собирался? Хотя бы рамочное соглашение могло бы сейчас спасти ситуацию?

— Нет, подождите. Мы же уже сказали, что на уровне глав государств состоялось фактическое парафирование. Парафирование может происходить двумя способами. Первый — это подписание уполномоченными лицами без соблюдения процедуры альтерната, то есть просто ставится подпись. Второй — это де-факто парафирование.

И вот встречу в Абу-Даби, на мой взгляд, можно расценивать как де-факто парафирование текста соглашения. Потому что главы государств, насколько я понимаю, впервые совместно подтвердили, что данный текст согласован. Более того, если обратить внимание на пресс-релизы по итогам встречи, заметно, что тезисы в них практически идентичны.

Это говорит о том, что даже сообщение для прессы, вероятно, обсуждалось и согласовывалось на техническом уровне. Поэтому можно сказать, что рамочное соглашение парафировано, но при этом условия Азербайджана остаются в силе.

Сложно сказать, как долго будет сохраняться такая ситуация, но очевидно, что это один из факторов, стимулирующих армянскую сторону относиться к этому вопросу более серьёзно. В дипломатии всё взаимосвязано. Переговорный процесс всегда включает в себя элементы тактики — и временное «подвешивание» определённых вопросов также может быть способом побуждения другой стороны к действию.

— Мы видим очень активное участие США в этом вопросе. Госдепартамент делает постоянные заявления, сенатор Марко Рубио также активен. Что вы об этом думаете?

— Да, мы действительно видим заявления, но, скажем так, они остаются без конкретики. Тем не менее, проявляется заинтересованность. Поэтому, когда я отвечал на ваш предыдущий вопрос, я старался рассматривать ситуацию и в контексте российской заинтересованности.

— Но ведь Россия не заинтересована в том, чтобы оператором Зангезурского коридора были США.

— Россия заявляла о своей заинтересованности, но либо не смогла, либо не захотела реализовать это на практике. Более того, сейчас мы видим заявление заместителя министра иностранных дел РФ, который вдруг заявил, что Россия и Иран являются гарантами стабильности в этом регионе. Именно поэтому я упомянул, что, возможно, Соединённые Штаты в рамках своих переговоров с Ираном также продвигают собственную позицию.

Я считаю, что эта позиция США совпадает с позицией Турции — важнейшего регионального игрока. Если вспомнить, как во время эскалации между Ираном и Израилем выглядела ситуация на карте авиационного мониторинга (флайтрадара), сразу стало понятно значение Южного Кавказа. Стабилизация в отношениях Ирана и Израиля — процесс долгий. Стабилизация между Россией и Украиной также пока далека от завершения.

А сухопутные коммуникации — как Евросоюза с Центральной Азией, так и Китая с Западом — фактически зависят от ситуации в узком пространстве Южного Кавказа. Поэтому Зангезурская тема закономерно стала частью международной политической повестки. И я уверен, её значимость будет только расти.

— Ожидаете ли вы, что вся эта активность Запада, в частности США, и возможный контроль над Зангезурским коридором со стороны, скажем, Армении при поддержке США может стать точкой геополитического напряжения на Южном Кавказе — с участием Ирана и России?

— Уверен, что это уже происходит. Напряжение, которое мы наблюдали между Азербайджаном и Россией, а ранее — между Азербайджаном и Ираном, как раз и говорит о том, что ни Иран, ни Россия не хотят отдавать контроль над этими коммуникациями Западу.

Однако теперь этот коридор, на мой взгляд, стал темой политического торга. Есть целый список вопросов, которые обсуждаются между США и Россией, США и Ираном. И складывается впечатление, что Зангезурская тема также вошла в повестку этих переговоров.

Посмотрим, как будет развиваться ситуация. В любом случае Азербайджан находится в позиции, когда он чётко и уверенно отстаивает свои стратегические интересы. Эти интересы признаются всеми сторонами, включая Армению. Связь между двумя частями одного государства — это жизненно важный вопрос, который Азербайджан намерен решить.

И потому международное внимание к теме Зангезурского коридора, в целом, соответствует интересам Азербайджана — с точки зрения реализации ключевой стратегической задачи.

— Ожидаете ли вы, что все темы, которые мы обсудили, повлияют на отношения Азербайджана и России, приведут к их отдалению?

— Вопрос не в том, отдаляется ли Азербайджан от России или приближается к кому-то другому. Азербайджан не является инициатором этих процессов.

Как я уже говорил, Азербайджан ответственно относится к своим обязательствам. Мы исходим из того уровня стратегического взаимодействия, который был достигнут в 2022 году. Это взаимодействие предполагает соблюдение принципов добрососедства и взаимного уважения — именно таких, какие соответствуют сути этого термина.

Поведение России в ситуации со сбитым азербайджанским самолётом или в отношении наших граждан — азербайджанцев — никак нельзя назвать проявлением добрососедства. Поэтому вопрос отдаления или сближения с Россией зависит не от нас. Азербайджан не намерен мириться с проявлениями имперского высокомерия, которое порой демонстрирует российская политическая элита.

Мы готовы к добрососедству. И потому именно перед Россией стоит выбор: отдаляться или нет — не перед Азербайджаном. Я не исключаю, что и Зангезурская тематика, и целый ряд других вопросов, которые сегодня не выносятся в публичное обсуждение, на самом деле входят в круг причин текущего кризиса в азербайджано-российских отношениях. Эти темы, несомненно, существуют. Но даже если взять только Зангезурский коридор — у России было пять лет, чтобы обеспечить выполнение своих обязательств по пункту 9 совместного заявления от 10 ноября 2020 года. Если она не смогла этого сделать — или не захотела, — то это вопрос уже не к нам.

• Трамп вводит 35% пошлину на товары из Канады с 1 августа
• Генпрокуратура Азербайджана передала России разыскиваемого наркопреступника
• Парламент Ирана поддержал закрытие Ормузского пролива