С учетом стратегического союза с Анкарой, Баку будет сторониться затеянной Москвой игры на Ближнем Востоке

С началом Россией военной операций против исламистских радикалов в Сирии эксперты взялись определить, какие дивиденды от этого она будет иметь в плане укрепления позиций, как в глобальном уровне, так и на постсоветском пространстве. Российские эксперты перечисляют плюсы и минусы от прямого вмешательства России в ситуацию на Ближнем Востоке. Многие из них, находясь под давлением патриотических чувств, естественно, видят в этом много позитивов для России. Операция в Сирии, возможно, позволяет России стать значимым актором на политической сцене Ближнего Востока и оспаривать у США статус мировой державы, которым они безраздельно владеют со времен распада СССР. Однако рвения Москвы к такому статусу через поддержку режима Асада еще больше усиливает конфронтацию с Западом и грозит обострить отношения с Турцией и целым рядом арабских стран. Эти страны уже заявили, что видят серьезные угрозы своей национальной безопасности в действиях России в Сирии.

Действия России в Сирии порождают массу последствий, поскольку цель их не ограничивается только лишь стремлением положить конец терроризму в лице ИГ. Одним из таких последствий является усиление в регионе позиций Ирана, вот уже несколько десятилетий стремящегося создать вокруг себя так называемый "шиитский пояс". Иранский фактор заметно укрепился в Ираке, присутствует в событиях вокруг Йемена, и оказывало определенное влияние на недавние шиитские протесты в Бахрейне. Нетрудно предполагать, что коалиция с Россией будет стимулировать Иран к более активному подрыву позиций на Ближнем Востоке не только США и Европы, но и Турции, Саудовской Аравии и Израиля, несмотря на то, что это грозит Ирану надолго откладывать проект транзита иранского газа в Европу через Турцию. В этом контексте можно усмотреть определенную взаимосвязь с обострением арабо-израильского конфликта. Такую взаимосвязь можно проследить и в активизации курдов, региона, особенно ПКК, в плане создания независимого государства «Курдистан». Примечательно, что такая активность пришлось в период подготовки Россией и Ираном к военным операциям в Сирии, составной частью которого являлся и вооружения курдов для совместной борьбы против исламистских радикальных группировок.

Некоторые российские эксперты полагают, что экономический фактор, в частности зависимость Турции от поставок газа из России будет сдерживать сползание турецко-российских отношений к конфронтации. В этом контексте они и оценивают недавние предупреждения президента Эрдогана о возможности пересмотра отношений Турции с Россией, в том числе и в контексте экономического сотрудничество, не более чем элементом давления на Москву. Так ли это, станет ясным после парламентских выборов в Турции 1 ноября. Предвыборная ситуация в стране и в этом контексте задача правшей ПСР завладеть большинством депутатских мандатов, надо полагать, и сдерживал Анкару от обострения отношений с Москвой. В этом контексте время начало военной операции России в Сирии и активизация ПКК, видимо, не случайно совпали с периодом разгара предвыборной кампании в Турции. Эти события, по мнению экспертов, ударили по рейтингу президента Эрдогана, заметно осложнив и задачу ПСР получить большинство мест в новом парламенте. А это, по их мнению, может привести к продолжению кризиса власти в Турции, при которых, как ожидают в России и Иране, Анкаре трудно будет предпринять какие-либо резкие шаги в сирийском направлении и пойти на конфронтацию с российско-иранской коалицией.

Однако, обращает на себя внимание резкое изменения предвыборной риторики президента Эрдогана и ПСР, в котором акцент делается на рост внешних угроз для Турции, очевидно, с расчетом на то, что призыв к национальному единению перед этими угрозами обеспечить необходимую победу правящей партии на парламентских выборах. В любом случае, по итогам выборов в Турции не следует ожидать резких политических перемен. Если ПСР и не получит мандат единолично формировать правительство, то, более вероятно, что серьезность внешних угроз будет способствовать к быстрому компромиссу между ним и ведущими оппозиционными партиями по формированию коалиционного правительства. Так, что заявления президента Эрдогана о готовности Анкары предпринимать конкретные и резкие шаги для отстаивания интересов Турции в регионе, думается, следует относиться со всей серьезности.

Анкара уже анонсировало готовность войти в северную часть Сирии в целях создания пояса безопасности непосредственно у турецких границ, где курды объявили о создании автономии. Впрочем, такой шаг будет обусловлен не только лишь курдской угрозой, но и угрозой долгосрочного военного присутствия России и Ирана в Сирии. Понятно, что даже при сильном ослаблении ИГ и оппозиции Асад без поддержки Москвы и Тегерана долго не удержится у власти. Поэтому, думается, российско-турецкие отношения, при неизменности установок Москвы по поддержке власти в Сирии, неизбежно будут скатываться в сторону конфронтации. Очевидно, в условиях конфронтации с Россией Турция будет стремиться к еще большей кооперации, как со США, так и с арабскими странами во главе с Саудовской Аравией. Более того, возможно Анкара, в целях давления на Москву примкнет и к санкциям США и ЕС принятых ими в отношении России из-за Украины. Складывающая ситуация в отношениях с Москвой, очевидно, будет спровоцировать активность Анкары и в направлении реализации Транскаспийского газопровода, чтобы хоть как то снизить энергетическую зависимость Турции от России. При этом, Анкара будет так же активно работать в рамках союза сотрудничества тюрко-язычных стран, пытаясь оказывать давления на Москву.

Как бы там не было, коалиция возглавляемая Россией против исламистских радикалов в Сирии, с задачей сохранения власти Асада, не только не имеет шансов на расширения, но грозит оказаться в конфликте, как с Западом, так и ведущими странами ближневосточного региона. Хотя на последнем саммите 16 октября в Казахстане члены СНГ и одобрили концепцию сотрудничество в контексте борьбы с терроризмом, однако никто из них в этом сотрудничестве не намерен выходить за рамки безопасности своих внешних границ, то есть втягиваться в складывающуюся ситуацию вокруг Сирии. Более того, становится очевидным, что в контексте борьбы против угроз исламского радикализма некоторые постсоветские страны, например Туркменистан, тяготеют к сотрудничеству со США. Примечательно, что на фоне саммита СНГ российские СМИ с изобилием стали писать о вероятности появления в Туркменистане военной базы США в контексте безопасности будущего газопровода ТАПИ. Этим они и объяснили резкое осуждения Ашхабадом заявлений на саммите СНГ по поводу резкого ухудшения ситуации на границе Туркменистана с Афганистаном. Что же касается Азербайджана, то Баку, очевидно, не отказываясь от сотрудничества с Россией для упреждения угроз от радикальных исламистских группировок, все же с учетом стратегического союза с Турцией будет сторониться затеянной Россией геополитической игры на Ближнем Востоке. Так же Баку будет настороженно вести себя в связи с коалицией России и Ирана, нацеленного на ослаблении позиций Запада и Турции не только на Ближнем Востоке, но и в кавказско-каспийском регионе. Усиления российско-иранского тандема в регионе способно осложнит реализацию Баку традиционной политики по соблюдению баланса между интересами Запада, Турции, России и Ирана.

Тунал Азери

• В ходе визита в Грецию замглавы МИД Азербайджана рассказал о подготовке к COP29
• Байрамов отправился в Катар
• Победитель заочной дуэли в Брюсселе определился  - МНЕНИЕ