Эльтадж Зейналов: «На мои работы тяжело смотреть, но они оказывают терапевтический эффект» – ИНТЕРВЬЮ

Его фотографии необычны и экспрессивны, как и он сам. Эльтадж Зейналов – фотохудожник с особенным, присущим только ему, взглядом на мир. Он видит красоту в том, что немало людей находит пугающим, и поднимает проблемы, на которые многим хотелось бы закрыть глаза. 

Борода, татуировки – Эльтадж выглядит брутальным и немного хмурым, но это впечатление быстро рассеивается. Разговор только начался, но уже понятно – он ранимый, эмоциональный, глубоко чувствующий и любящий жизнь, порой вопреки, ведь она его не баловала.

Итак, в гостях Vesti.az  - фотохудожник Эльтадж Зейналов.

–  Так кто такой Эльтадж Зейналов как человек, личность, фотограф?

– Да, это непростой вопрос.  Я обычный гражданин своей страны… хотя нет, совсем необычный… Я - вне стандартов... А потому нередко вызываю у незнакомых людей неоднозначную реакцию, скептицизм. А еще у меня активная гражданская позиция, которую я выражаю и во многих своих работах.  И это ничего не упрощает, даже наоборот.

– Даже так? Настолько сложно быть активистом в Азербайджане?

– При этом слове многие думают, что ты недоволен политикой, какой-то революционер, подозрительно на тебя косятся. А ведь все совсем не так…  Долгое время я работал волонтером в больницах, в том числе в психиатрической, детских домах. И знаете, в таких местах много боли, страданий, одиночества… Мне хочется это показать, открыть непростой, не глянцевый мир людей, у которых каждый день борьба... В том числе с самим собой… У каждого там своя непростая история, которая отзывалась во мне болью - я пропускал все через себя. Важно, чтобы о проблемах таких людей знали, чтобы они не оставались с ними наедине. И потому, как активист, я о них говорю, пишу, а иногда и показываю через свое творчество.

– Говоря о себе, вы упомянули свою активную гражданскую позицию, но не свою работу. А ведь она получила признание во многих странах мира. Давайте поговорим об Эльтадже -фотографе. С чего все началось?

–  Фотографировать я начал еще в университете. Друзья и близкие говорили мне: «Бери камеру и снимай, у тебя хорошее визуальное восприятие». Но я тогда не считал, что все это всерьез. Думал, что фотография так и останется моим хобби, хотя делать снимки мне нравилось гораздо больше, чем штудировать учебники по экономике.  А потом меня призвали в армию и там произошло то, что поделило мою жизнь на до и после. Я серьезно заболел, и никто даже толком не мог сказать, что со мной. Впал в кому, а когда очнулся, то первое время не мог ходить. Дальше была долгая борьба за здоровье. Можно сказать, что мне удалось победить. Хромаю на левую ногу, третья группа инвалидности, но главное, я не сломался и не сдался, научившись преодолевать боль и не обращать внимания на косые взгляды некоторых людей. Окончательно придя в себя, начал думать, чем мне зарабатывать на жизнь, и решение пришло само собой. Конечно, тем, что мне в радость, что у меня хорошо получается – фотографией. И мне удалось заявить о себе на этом поприще. За рубежом я выставлялся часто – в Италии, Франции, Великобритании и других странах.  В Азербайджане с этим сложнее. В прошлом году прошла моя первая выставка на родине – в пространстве современного искусства YARAT.  А в феврале планируется небольшая выставка в Bakili bar.

– Вы разножанровый фотограф, расскажите об объектах ваших съемок.

– Начну с уличной фотографии. У меня были такие проекты в Украине и ряде других стран. Уличная фотография передает особую атмосферу. Когда делаю такие снимки, отдыхаю душой – знакомлюсь, общаюсь с людьми, изучаю город, его архитектуру.  Я наполняюсь позитивной энергией от людей, зданий, всего, что окружает. Иногда беру камеру и делаю случайные фото. Временами иду в конкретное место и снимаю то, что задумал. Я делаю и случайные фото, и под определенный проект.

А еще у меня есть художественные фотографии. Это совсем другие чувства, другие эмоции. Многие считают меня суровым, холодным, бесчувственным, но это не так. Я показываю сложные судьбы людей в непростых жизненных обстоятельствах. Это тяжело снимать, на это тяжело смотреть, но это как терапия – через душевную боль приходит очищение. Я чувствую необходимость запечатлеть такие истории на фото. Некоторые картины выглядят психоделически – так я показываю пограничное состояние человека.

– Вы часто делаете фотографии людей с инвалидностью, в том числе в стиле ню. Это необычно. Связано ли это как-то с тем, что у вас самого есть инвалидность?

– Мне всегда было интересно исследовать человеческое тело через фотографию, в частности, его несовершенства. Для меня красота – отнюдь не идеальные пропорции, не гладкая кожа, не совершенные линии, скорее, нестандартность. Я уже упоминал выставку в YARAT. Так вот, она была на тему «Одиночество: путь к идентичности». Я выставил там фотографии, где снимал самого себя на протяжении 10 лет, в течение которых болел. Точнее, я снимал часть себя – свою левую ногу и каждый год сравнивал снимки. Это может показаться очень странным: фотографировать свою ногу столько лет. Но это не обычные фото, я передаю образы посредством абстрактных художественных форм. Так что, да, я делаю фото людей с инвалидностью, включая самого себя. И да, большинство таких работ в стиле ню.

– Наверно, немногие в нашей стране готовы так позировать…

– Найти того, кто готов позировать обнаженным в Азербайджане, мягко говоря, непросто. Уже три года я никого так не снимаю.  Вообще, пандемия на мне сильно отразилась – пережил творческий спад. Сидел дома, атмосфера в целом была депрессивной. Последний, кто мне так позировал, это актер театра Эльвин Мирзоев с повышенной хрупкостью костей – несовершенным остеогенезом. Мы с ним сделали фотографии для проекта «Crystal man», и эти работы стали очень популярны.

– Какую реакцию ваши работы вызывают на Западе и в Азербайджане?

– Знаете, долгие годы мои фотографии тут никто не воспринимал. Чего я только не наслышался: что я наркоман, и что нормальный человек никогда бы не стал снимать такое. Многие и сейчас считают меня очень агрессивным и пребывают в шоке от увиденного. А вот на Западе к фото в стиле ню относятся нормально. У нас же людей останавливает менталитет, мысли о том, кто что подумает и прочие всем известные условности. Очень многих в нашей стране мои работы пугают, мне говорят, что они не могут на них смотреть. За рубежом тоже иногда бывает похожая реакция, но она преподносится в куда более мягкой форме.

– Вас такое отношение не обижает, не ранит?

– Раньше обижало, а сейчас привык. Я уверен в себе, знаю, что делаю и почему, у меня на все есть свое мнение.

– А была ли похвала, которая вам запомнилась?

– Мои работы редко хвалят (смеется).

– Каков месседж у ваших работ?

– Показать эмоции, даже если они отрицательные. Боль, страдания, страх.... В моих работах есть протест, связанный с негативными явлениями жизни, против стигмы и дискриминации. Через фотографию обнаженного тела я показываю, насколько обнажена душа человека. Люди разные, и хочется, чтобы это понял каждый.

– То есть ваши работы призывают к толерантности?

– Да, хочется, чтобы люди научились воспринимать других такими, какие они есть, с их особенностями. Но в нашем обществе существует стигма по отношению к людям с инвалидностью. Знаю это не понаслышке – сам с таким сталкиваюсь, даже в общественном транспорте. Для меня это уже дело обычное, но так быть не должно. Особенно остро на меня реагируют дети, и часто слышу от них: «Дядя, а почему вы хромаете?». Мне жаль, что родители не объясняют им таких простых вещей, и объяснять приходится мне. Я хромаю, но это нормально.

– Давайте подытожим беседу вашими планами на будущее. Поделитесь ими?

– У меня есть художественный проект, хотел бы сделать по нему выставку. Я много экспериментировал, снимая на пленку абстрактные фотографии. Постоянно стараюсь пробовать что-то новое, не люблю стоять на месте. Развитие – это путь к самореализации.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

• В Баку пройдут Дни культуры Беларуси
• Чингиз Абдуллаев идет на поправку
• В России отказались праздновать юбилей Пугачевой