Неповторимое очарование Баку – ГОРОД МОЕЙ МОЛОДОСТИ
Мое детство прошло в очень известном доме на улице Гуси Гаджиева, где на первом этаже в то время находилась техническая библиотека. В этом доме жили композитор Фикрет Амиров, его мама, академик Назим Гусейнов, сценарист Рамиз Фаталиев, завотделом ЦК Фарид Мусабеков, будущий министр спорта Юрий Мамедов, военком Навроцкий, мои родители – папа, который тогда был председателем Президиума коллегии адвокатов, и мама, которая получила там квартиру, когда была Председателем АСПС Азербайджана. Но самым необычным нашим соседом оказался секретарь горкома Кадыров, который построил для себя отдельный лифт, за что, впоследствии, и был снят с работы. Это было, конечно же, очень смешно, но зато лифт остался. Несмотря на то, что дом был элитарным, все жили очень дружно. И до сих пор мы дружим, общаемся, встречаемся, и когда я прихожу в тот двор, все меня помнят и знают.
Наш дом находился настолько близко от моей 189-й школы, что я почти каждый день опаздывал – мне казалось, что успею добежать, пока звенит звонок. А Президиум коллегии адвокатов, где работал папа, находился с правой стороны от школы, и он из окна своего кабинета мог видеть, когда заканчивались занятия. Мы с братом часто приходили к нему в перерыв, и его секретарша кормила нас булочками с чаем.
В мои школьные годы на весь город прогремело очень смешное и необычное для Баку событие. В доме, который находится прямо за памятником Мирза Фатали Ахундову, собралась теплая мужская компания, и, выпив, вероятно, больше положенного, они вдруг возмутились – а почему, собственно, памятник сидит к ним спиной?! Поздней ночью, раздобыв где-то лом и лопаты, они стали разворачивать Ахундова к себе лицом… Утром, когда на улицах появились люди, все пришли в состояние шока! Естественно, сразу же налетели МВД и КГБ, думая, что это какая-то политическая акция. Но, как это ни странно, начальство нашего КГБ оказалось в то время с юмором, и нарушителей спокойствия отпустили…
Одним из главных увлечений моего детства был футбол. Я был намного младше Фархада Бадалбейли и Полада Бюль-бюль оглы, и они никогда не брали меня в свою команду. Даже Муслим Магомаев, который, в общем-то, в футбол практически не играл, иногда гонял с ними мяч, а племянник Фархада, Буба, и я всегда были «вне игры». Это было очень обидно, хотя и понятно, учитывая большую разницу в возрасте, но я до сих пор при встрече напоминаю об этом и Фархаду, и Поладу…
Каждое лето мы с родителями обязательно проводили в Загульбе, где отдыхала вся бакинская элита – семья Шамси Бадалбейли, Ариф Меликов со своей супругой Эсмой ханум и дочкой Ширин, академик Муддат Аббасов с женой и двумя сыновьями. Там всегда происходили какие-то интересные вечеринки, застолья, встречи. Помню, как однажды прибежала мама Фархада Бадалбейли и радостно сообщила, что он выиграл конкурс пианистов в Лиссабоне. А готовился к этому конкурсу Фархад в Загульбе, и, видимо, так много занимался, что кто-то из соседей, не в силах больше выносить громогласные аккорды и пассажи, написал жалобу. И Фархаду, чтобы никого не беспокоить, пришлось уехать на дачу к Нури Ахмедову, нынешнему Генеральному директору СП «АзЕвроТел». Хоть я тогда был достаточно мал, но прекрасно помню, как весь Баку радовался его успеху…
Когда мы отмечали последний звонок, оказалось, что все наши девочки просто красавицы, а мальчишки – почти мужчины! К этому событию папа отвел меня к своему портному и заказал мой первый костюм. После этого я стал его постоянным клиентом, но портной постоянно жаловался моему папе, что я плачý больше, чем он. На что папа ему неизменно отвечал: «Слушай, я же сирота, а у него папа – богатый человек, поэтому он может себе это позволить».
В конце 60-х в Баку, сразу же после стиляг, появились пижоны, которые ходили в белоснежных нейлоновых рубашках (у меня тоже была такая, хотя тогда я был еще маленьким мальчиком), в темных костюмах, даже летом, и в черных очках. А в начале 70-х к нам пришла мода на мини-юбки. Папа всегда со смехом вспоминал, как моя двоюродная сестра, выходя из дома, четырежды подгибала юбку, а, возвращаясь домой, отгибала ее обратно, потому что ее отец был очень строгих правил…
В то время в Баку было несколько знаменитых красавиц, стоило им только появиться на Торговой, как они тут же становились объектом пристального внимания. Город был горячим, страстным, у всех были какие-то романы… Говорят, в Сен-Тропе ни одна женщина не может сохранить верность, потому что под влиянием солнца она становится расслабленной. Видимо, то же самое относилось и к Баку тех лет. Но все было очень невинно и целомудренно. Считалось, что поцелуй или встреча в кафе к чему-то обязывают…
В 1976 году началась моя студенческая жизнь – я поступил на юридический факультет Университета, который тогда был рядом с домом, на Коммунистической. Помню, как на пленуме ЦК КП Азербайджана подняли вопрос о том, что вся улица запружена машинами студентов юрфака, которые «нагло приезжают на собственных автомобилях». Когда через два года Университет перевели в новое здание, секретарь нашего комитета комсомола Айдын Алиев, который сейчас является генерал-лейтенантом, председателем Таможенного комитета Азербайджана, выступил на комсомольском собрании и сказал: «Мы уже год как оттуда уехали, а машины стоят по-прежнему. Может быть, это не наши машины, а нархозовские? Может нас уже перестанут ругать?»
Мы очень не любили одного из наших деканов за то, что он не разрешал нам заниматься футболом, и придумали план коварной мести. В то время в Баку было не так уж много хороших ресторанов – «Старый интурист», «Новый интурист», а «Абшерон» еще только строился. Каждый вечер кто-нибудь из ребят шел в эти рестораны и давал три рубля музыкантам, которые радостными голосами объявляли: «Эта песня посвящается нашему дорогому, уважаемому декану юридического факультета профессору такому-то». А наш декан вообще не пил! Но его каждый раз вызывали в ЦК и отчитывали: «Перестань пьянствовать! Сколько можно! Во всех ресторанах объявляют твою фамилию». Он клялся, божился, что не ходит по этим заведениям… В результате его потом все-таки сняли с работы…
В студенческие годы мы с ребятами чаще всего ходили, конечно же, в «Старый интурист», который славился своей изысканной кухней. Позже на юрфаке сократили русский сектор и оставили группу из двадцати пяти человек, потому что студенты вели себя слишком уж вызывающе, и приняли постановление, запрещающее детям юристов учиться на юридическом факультете.
Это был очень бурный период нашей молодости – мы постоянно собирались и что-то отмечали в каких-то полу-подпольных кябабных, бесконечно ездили на Кубинку за дорогими сигаретами, хотя я и не курил, шоколадом и конфетами, которые покупали у двух Сеидов – большого и маленького. Тогда на Кубике, помимо дефицитных товаров, можно было купить потрясающий, бесподобно вкусный, приготовленный на молоке тендыр, который долго не разрешали продавать. Он стоил один рубль, то есть в пять раз дороже, чем государственный хлеб. Этот запрет мотивировали тем, что, якобы, он выпекается с нарушением санитарных норм, но, насколько я знаю, за последние сто лет никто из моих знакомых от него не умер. Да и мы его покупали долгие годы, особенно когда собирались на дачу или в Загульбу.
Милиция нас не трогала, зная, что мы будущие прокуроры и сотрудники милиции. Кстати, так потом и получилось – сорок человек из ста попали в милицию. Так что, студенты юрфака были на особом положении. Тем более что с нами учился племянник начальника райотдела Октябрьского района, сейчас он называется Ясамальский, полковника Расима Алиева, носившего прозвище «Штирлиц Кубинки». Правда, я немного отличался от моих однокурсников тем, что не был частым гостем этого колоритного бакинского места и редко что себе там покупал.
Конечно же, одежда тоже была немаловажной частью нашей жизни. Джинсы тогда стоили двести рублей, что было очень дорого, и у большинства обычных людей их просто не было. Но те, кто учился на престижных юридическом, восточном или историческом факультетах, вполне могли себе позволить хорошо одеваться за счет своих родителей. К тому же, в университете училось довольно много иностранцев, которые вовсю фарцевали. Помню, как мы доставали французские духи и вожделенную мечту многих ребят – кожаные плащи, которые стоили полторы тысячи рублей. Единственное, что отец мне не разрешал – это водить машину, полагая, что в девятнадцать лет это опасно, на что я очень обижался. Но дело в том, что у нас в этом отношении была уникальная ситуация – и у мамы, и у папы были государственные машины, причем у мамы была, так называемая, «цековская» машина с буквами АГФ на номерах, на которой можно было ездить куда угодно. Наверное, поэтому с тех самых пор я не очень-то люблю сам сидеть за рулем… А первую свою машину я купил сам, в двадцать девять лет…
Говорят, чем старше становишься, тем с большей ностальгией вспоминаешь прошлое. Но это не ностальгия. Это – объективная реальность. Раньше, например, было как-то неудобно не иметь дома хорошую библиотеку, и когда мама по огромному блату доставала Жоржа Сименона, это было огромное счастье. А мой папа, например, в день моего рождения подарил мне 30-томник Чарльза Диккенса, который купил за огромную по тем временам сумму – триста рублей. Этот подарок вызвал во мне дикий восторг, потому что я вырос в семье, где царил культ книг, а чтение было сродни священнодействию…
В 60-70-е годы люди дневали и ночевали около книжных магазинов, чтобы подписаться на того же Диккенса, а библиотеку вполне можно было обменять на машину или дачу. В Баку тех лет царили совершенно другие культурные ценности. Не знаю, может быть, это было свойственно закрытому обществу?.. Но люди, которые прошли бакинские школы и институты, конечно же, более начитанные, грамотные и знающие. Больше того, ведь сегодня к власти пришли те ребята, которые учились в 70-80-е годы. Это мое поколение, включая и Президента Азербайджана и практически всех наших министров. Все они знают не только азербайджанский и русский, но и несколько иностранных языков! И все потому, что в школе были совершенно иные требования к их изучению. Мы не просто зубрили грамматику русского языка – «моя, твоя, мама, хлеб», нам давали хорошую литературу на этом языке, которую мы в обязательном порядке читали. Без этого просто невозможно хорошо знать литературный язык. За всю историю Азербайджана у нас никогда не было такого грамотного и образованного Кабинета министров, как сейчас! И все это благодаря бакинским школам. В моем классе 189-й школы из тридцати пяти человек почти все поступили в высшие учебные заведения.
Баку был четвертым городом СССР по своей культуре и значимости! Недавно в одном из интервью супруга Александра Вертинского вспоминала, как сам Вертинский за обувью ездил только в Баку, потому что здесь были лучшие обувщики Советского Союза…
А каким театральным городом тогда был Баку! Мы буквально пропадали в театрах русской и азербайджанской драмы. Я помню спектакль «Хиджран», где в главной роли играл блестящий Лютфяли Абдуллаев, и звучала прекрасная музыка Эмина Сабит оглы, с которым мы впоследствии очень подружились. Я прекрасно помню спектакль «Ирония судьбы» в русской драме, задолго до того, как ее снял Эльдар Рязанов. Когда я первый раз увидел его фильм, он мне ужасно не понравился и показался каким-то скучным, пресным, потому что наши актеры – Адамов и Фалькович – так играли, что зал умирал от смеха. У папы было очень много знакомых в актерской среде, и после спектакля мы всегда проходили за кулисы и я видели всех этих артистов живьем. У меня даже появилась мечта самому стать актером…
Кроме театра, мы постоянно ходили в кино, благо все кинотеатры находились практически рядом с домом – «Низами», «Азербайджан», «Араз» и, конечно же, «Вэтэн» со своей знаменитой директрисой Гитой Александровной Бессантиной. Однажды Максуд Ибрагимбеков рассказал мне про нее смешную историю. Как-то раз к Гите Александровне пришел мальчик:
– Мой папа сказал, чтобы я у вас взял билет.
– Заходи, дорогой! Конечно, я тебе сделаю билет. А ты один?
– Нет, с товарищем.
– Мы вас посадим в лучшем ряду. Только напомни, кто твой папа?
– Он вальцовщик на заводе «Парижской коммуны».
– Мальчик! – завопила Гита Александровна, – У нас есть касса! Иди туда и купи себе билет.
Баку – это моя жизнь и мой город, в котором на каждом сантиметре я встречал знакомых и друзей, потому что раньше невозможно было пройти по центру, не поздоровавшись сто раз. Я не просто его люблю, я знаю почти все улочки и тупики центра, и даже иногда провожу экскурсии для своих зарубежных друзей. Есть такое выражение – без прошлого нет настоящего, и уж тем более будущего. Поэтому в прошлое иногда полезно заглядывать, что бы еще раз перелистать, как перелистывают любимые книги, дорогие сердцу воспоминания…
Рубрика «ГОРОД МОЕЙ МОЛОДОСТИ» выходит на Vesti.Az при поддержке ресторана «Бакинский рай».
Бахрам Багирзаде
Сериал «Alatava»: Не смотрели, но осуждаем…
В Баку и Шуше пройдет IХ Международный конкурс вокалистов имени Бюльбюля
В Баку завершился II фестиваль канона -ФОТО-ВИДЕО
Азербайджан примет участие в Вахтанговском фестивале в Бишкеке -ФОТО
В Баку проходят Дни кыргызского кино
Гусейн Гасанов устроил другу сюрприз с похищением и дорогим подарком-ВИДЕО