«Это была странная история, до сих пор не могут понять» - ШКОЛА ЖИЗНИ

«Это была <span style="color:red;">странная история , до сих пор не могут понять» - <span style="color:red;">ШКОЛА ЖИЗНИ
22 апреля 2018
# 10:38

 Моя школьная жизнь началась не с первого класса, а с нулевого – два раза в неделю, параллельно с детским садом, меня водили в 189-ую школу, где нас учили буквам и цифрам, а в перерывах мы завязывали новые знакомства… И, как назло, именно в тот год, когда я должен был стать первоклассником, ввели новое положение - если ребенок хочет пойти в школу в шесть лет, он должен сдать экзамен в РОНО! Ждать целый год мне совершенно не хотелось, и мама отвела меня в РОНО, где мне задавали самые разные вопросы. Сначала все было хорошо, но когда меня спросили, сколько будет дважды два, я растерялся и почему-то ответил «восемь», хотя знал правильный ответ, в том числе и из детской песенки «дважды два - четыре». В общем, меня «зарубили», но мама попросила, чтобы нам дали один день, и на следующее утро, хорошенько подготовившись, я рассказал комиссии всю таблицу умножения! Экзамен был сдан, разрешение получено и я стал учеником первого класса школы №189...

Учиться было нетрудно, правда, в начальных классах мама делала со мной все уроки, но когда я подрос, это стало моей ответственностью. После школы я быстро делал письменные задания, потом гулял во дворе или занимался спортом. Вечером родители обязательно спрашивали нас, выучили ли мы уроки, а иногда просили рассказать параграф из истории или географии…

Когда после беззаботной веселой жизни я пришел в школу, у меня не было ощущения, что я попал в скучное казенное заведение. Нина Павловна, моя первая учительница, оказалась доброй женщиной, которая прекрасно к нам относилась, а на большой перемене водила наш класс пить бесплатное молоко. Да и с одноклассниками никаких сложностей не возникло. В те времена в школу принимали или по месту жительства, или по месту работы родителей, и, если взять географически, в 189-ой учились те, кто жил в районе от Ичери Шяхяр до театра азербайджанской драмы, и практически все мы были соседями! Лишь немногие ребята жили в других местах Баку – на Кубинке, 8-ом километре или в каком-нибудь микрорайоне. У меня был и есть друг, с которым я сначала ходил в детский сад, а потом с первого по десятый класс мы сидели за одной партой…

Нам очень повезло, что в школе не было чрезмерно жестких или несправедливых учителей. Правда, нюансы, все-таки, были… 189-ая школа была с английским уклоном, поэтому изучение иностранного языка начиналось со второго класса. Нас поделили на три группы, и в каждой был свой учитель. Одна из них была довольно безалаберной и неопытной, поэтому ребята из ее группы так и не смогли освоить английский. Зато нашей группе попалась замечательная учительница - строгая, требовательная и, вместе с тем, очень справедливая.

Наш классный руководитель – учитель по русскому языку и литературе, была тоже достаточно строгой, но не настолько, как педагог параллельного класса Лидия Николаевна Шахтахтинская, которая во всеуслышание говорила, что «азербайджанец не может знать русский язык на «пять», и никому из ребят, носивших азербайджанские фамилии, никогда не ставила «отлично». Это было странно для тех лет, когда такие заявления, мягко говоря, не приветствовались, но мы их слышали! Но в основном, учителя были очень хорошие, добрые и справедливые люди…

К счастью, в нашем классе никогда не было борьбы за лидерство, и даже несколько хулиганистых мальчишек, с которыми иногда возникали стычки, сразу же успокоились, когда мы начали активно заниматься спортом. Все недоразумения были забыты и мы сдружились! В 189-ой школе был очень развит гандбол, и мы всем классом занимались этим видом спорта. А потом у нас появился новый преподаватель физкультуры, который увлек нас баскетболом, и мы регулярно ходили на бульвар, на баскетбольную площадку, которая была на месте нынешнего теннисного корта. Мы настолько любили спорт, что после занятий шли во двор «Монолита» и часами играли в футбол, а когда не было мяча, заменяли его огромной резинкой «Архитектор»…

Был у нас одноклассник, сейчас он живет в России. В 9 классе мы сдавали зачет по физкультуре и должны были пробежать 3 км, что составляло 27 кругов по нашему школьному двору. Сейчас для меня эта дистанция не проблема, но тогда мы дико устали и последний круг пробежали на последнем дыхании, только тот наш товарищ пробежал без потерь! Потом он нам признался, что принял какой-то транквилизатор, чтобы не устать…

Каждый год в школе проходили соревнования по гандболу и футболу, причем, отдельно между мальчиками и девочками, и, кроме этого, мы постоянно участвовали в районных и городских соревнованиях! Спортивная жизнь в школе была бурной, и тут уж было не до выяснений, кто главнее или сильнее. Спорт нас настолько сплотил, что мы дружим до сих пор… Все-таки, тогда школьная система была правильно выстроена, и это позволяло не только получать качественное среднее образование, но и развивало в нас нормальные человеческие качества. Сейчас многое мне непонятно… Другие ценности, другая мораль, другая ментальность... И я даже не знаю, дружат ли современные школьники так, как дружили и дружим мы?

Кроме спорта, в школе у нас были и творческие направления. В 6 классе появился КВН, конкурс «А, ну-ка, девушки», с нами много и активно занимались пионервожатые, а чуть позже, и комсомольские организации. Наверное, поэтому вскоре у нас появились настоящие «звезды», которые впоследствии прославились, играя в КВН студенческий - Бахрам Багирзаде, Вадо Коровин, братья Имановы и другие ребята.

189-ая школа была очень сильной, поэтому слабых учеников дипломатично просили перейти в другие школы, в 150-ую, например, которая считалась слабее нашей. В 189-ой велся тщательный отбор, поэтому оставалась настоящая интеллектуальная элита, а наш класс, о чем я всегда говорю с гордостью, считался самым сильным в школе!

У меня всегда была тяга к точным наукам, они мне настолько легко давались, что мне прочили математическое будущее. Во многом это заслуга нашей учительницы по математике Софьи Богдановны Векиловой. Кстати, ее сын, Микаил Векилов, был композитором и лидером группы «Кярван»… В 90-е годы она уехала в Израиль и недавно я узнал, что она скончалась… Софья Богдановна каким-то удивительным образом чувствовала тех ребят, у которых были математические способности, и поощряла их таланты. В нашем классе таких было трое, и Софья Богдановна постоянно выдвигала нас на школьные и городские олимпиады, много с нами занималась вне класса. Иногда во время урока она меня вызывала к доске и просила, чтобы я объяснил новый материал, а в старших классах доверяла мне проверять контрольные работы моих одноклассников…

Бориса Михайловича Флисфейдера, педагога по физике и астрономии, обожала вся школа. Он не только блестяще вел свои уроки, но и отвечал за все общественные и праздничные мероприятия, обеспечивая музыкальную часть. Я помню, как перед дискотеками или торжественными вечерами он настраивал аппаратуру и подбирал мелодии. Борис Михайлович был очень колоритным мужчиной, и особый шарм ему придавала легкая гнусавость. Однажды в 10 классе у нас была контрольная по астрономии. На следующем уроке, проверив наши работы, он с ироничным прононсом сказал: «Аскеров, твоя ошибка повторяется во всем первом варианте»! Астрономия предмет интересный и нужный для общего развития, но тогда он мне казался совершенно необязательным…

Как-то один из наших ребят опоздал на урок Бориса Михайловича и стал перед ним оправдываться: «Я шел в школу, нечаянно упал в лужу и весь перепачкался». Борис Михайлович выслушал его трагические оправдания, и перевел их в шутку… А еще он часто нам говорил: «Вы не учитесь, и книг не читаете. Когда идете по Коммунистической, там есть книжный магазин, и там написано, что книга…», и замолкал, а мы хором продолжали – «лучший подарок», но Борис Михайлович добавлял - «потому что источник знаний»…

Был у нас еще один видный учитель, который преподавал нам черчение - Соломон Михайлович Дамашицкий. У него было прозвище СМД – слоны мои друзья, по аналогии с названием старого индийского фильма. Одно время он работал в нескольких школах, кроме нашей - 134-ой и 150-й. Веселый был кадр!

Ну, какая может быть школа без «шатала»?! Кончено, мы сбегали! Правда, не все, а лишь несколько ребят, среди которых были и отличники, и те, кто любил побездельничать. Ходили мы в основном на бульвар, где играли в маленький биллиард и настольный теннис. А в старших классах мы уже сбегали всем классом, и ходили с девочками в кино. Но это не было системой, поэтому и наказаний как таковых почти никогда не было… Учителя могли нас пожурить, провести воспитательную беседу, поругать на родительском собрании, но из-за того, что мы очень хорошо учились, серьезных последствий не было.

В 7 классе меня выбрали председателем совета пионерской дружины. Я прошел по всем параметрам – успеваемость, поведение, хорошие спортивные результаты, и вообще, в ровное отношение однокашников и преподавателей. Учителя поощряли мою активную позицию и всячески продвигали мои общественные начинания. Но мне всегда казалось, что мое поведение ничем не отличалось от поведения моих друзей. Мы были нормальными мальчишками – учились, читали книги, занимались спортом, общественной работой, любили праздники, но и дрались, когда это было нужно!

Дистанцию с учителями мы, безусловно, соблюдали - в те времена уважительное отношение к педагогу было нормой. Но, все же, иногда возникали ситуации, когда я спорил с учителями, если чувствовал, что мне необоснованно занижают отметку. И, что самое интересное, класс вставал на мою защиту! Один из таких случаев произошел в 9 классе на уроке истории, и учительница очень удивилась такой бурной реакции… В стране уже началась перестройка, правда, мы ее почти не ощущали, но в воздухе уже витали легкие, невидимые флюиды перемен. Но это было чуть позже, а пока мы по-прежнему ходили на демонстрации, были пионерами и комсомольцами, изучали историю СССР и неукоснительно соблюдали школьную дисциплину. И, все же, конфликты редко, но случались. Однажды один парень из нашего класса бросил сумку в учительницу из-за несправедливой оценки, другой наш товарищ метнул в педагога стул… Мы были старшеклассниками и в нас вовсю кипели эмоции и страсти. Но даже в этих случаях педагоги не устраивали над нами расправу - вызывали родителей в школу, делали предупреждение, этим все и заканчивалось. А на следующий день учитель и провинившийся ученик заходили в класс и начинался урок… Педагоги того времени были настоящими профессионалами, они практически никогда не давали волю своим чувствами и старались находить достойный выход из сложных ситуаций…

Форма в старших классах нам немного надоела, но о том, чтобы прийти в школу в джинсах, мы даже подумать не могли! Единственное, что нам позволяли носить рубашки разных, но не кричащих цветов. Но только не на уроках начальной военной подготовки! У нашего педагога по НВП, Максима Ивановича Тихонова, были очень строгие требования к внешнему виду - обязательно белая рубашка и обязательно комсомольский значок. Был у нас один товарищ, который терпеть не мог рубашки белого цвета и носил только голубые, и это все время было предметом их споров. А комсомольский значок у нас был один на весь класс, который мы во время переклички молниеносно передавали друг другу. Кстати, девочки тоже не позволяли себе вольности в одежде - никакого золота и косметики. Это был вопрос внутренней дисциплины, которую в нас воспитывали с первого класса…

С будущей профессией я определился после последнего звонка. Это была очень странная история, и многие до сих пор не могут понять, почему я так поступил. Мои родители врачи-стоматологи, поэтому мы с братом, оба «серебряные» медалисты, готовились в медицинский институт. Но когда я пошел сдавать документы, мой старший брат вдруг заявил: «Будь, кем угодно, но только не стоматологом!» Слово брата для меня всегда было законом, и я, посоветовавшись с родителями, решил поступать на юридический факультет университета.

Правда, я знал, что поступить туда будет очень сложно, но я был настолько уверен в своих силах, что мне море было по колено! Мы тогда насмотрелись американских детективов и комедий, в которых очень часто показывались судебные тяжбы, и мне хотелось стать адвокатом. В принципе, своей цели я добился, и сейчас, являясь адвокатом государства, представляю его на различных международных площадках!

Мне, как медалисту, нужна была только «пятерка», поэтому я за месяц проштудировал весь курс истории и пошел сдавать экзамен. В 1989 году я впервые столкнулся с системой… На экзамен я зашел в 2 часа дня, а вышел в 9 вечера! Меня продержали целых семь часов! Все абитуриенты уже покинули аудиторию, и я остался в одиночестве… К девяти вечера пришел председатель приемной комиссии и начал меня откровенно заваливать, но дело в том, я знал ответы на все его вопросы! И тогда мне было откровенно сказано, что «пятерка» мне не светит, а получить «четверку» означало, что моя медаль «пролетает»… Когда я вышел, меня встречали друзья и одноклассники. Настроение было ужасное, и на следующее утро я забрал документы.

С 1 сентября 1989 года я, шестнадцатилетний молодой человек, пошел работать на закрытое предприятие в Говсанах помощником юриста. Через год сдал экзамен на «отлично» и поступил на вечернее отделение юридического факультета, а в конце третьего семестра перевелся на дневное отделение и окончил университет с «красным дипломом».

Работа в Говсанах была для меня настоящей романтикой! Я выходил из дома ровно в 7 утра, садился в служебный автобус и ехал на завод. И так четыре года… У нас был отдельный кабинет, интересная работа, чистый воздух, рядом море, что еще надо молодому человеку?

Впервые я пожалел, что не стал врачом в конце второго курса. Нас, будущих юристов, отвели в морг, и кроме меня никто из нашего потока, а это 60 человек, не зашел в секционную! В обморок я не упал, крови не испугался, совершенно спокойно стоял возле тела и фиксировал все действия патологоанатома. После этого я понял, что мог бы стать хирургом и спасать людей...

Последний звонок и дискотека закончились в шесть вечера, но мы всем классом пошли на бульвар и сильно об этом пожалели, потому что там оказались все школы с окраин, а это был совсем незнакомый нам мир… Мы быстро взяли своих девочек и сбежали… Выпускной вечер тоже прошел как-то скомкано… В то время ночные выпускные вечера запретили, к тому же, в школе поменялся директор, и она закрыла актовый зал, так что нам пришлось праздновать в музее Юрия Гагарина. Помню, когда нашей пионерской дружине присвоили имя Гагарина, в школу приехал кто-то из членов семьи первого космонавта, и все было очень торжественно. И в этом самом музее мы провели наш выпускной! Мы танцевали, веселились, некоторые девочки пытались поплакать от нахлынувших чувств… Алкоголя не было, была какая-то еда, которую мы принесли из дома.

Алкоголь был до этого, в день последнего звонка, когда мы пошли в студию отца одного нашего одноклассника, и там распили бутылку коньяка на пятнадцать человек. Несмотря на крохотную дозу, наша учительница в ужасе воскликнула: «Боже мой, от них же пахнет!» Нас выручил педагог по физкультуре, который сказал, что это он немного выпил на радостях. Настоящий выпускной мы отметили на следующий день! Мы взяли автобус и поехали к однокласснице на дачу, где были и шашлыки, и танцы, правда, под ненавязчивым надзором наших родителей…

Сейчас я увлекаюсь горным туризмом, иногда выпадают очень сложные маршруты, особенно когда надо пройти по узкому хребту, а с обеих сторон пропасть и ветер сбивает с ног. И ты говоришь себе - все, больше не пойду! Но через месяц все трудности улетучиваются, и снова тянет в горы. Так же позитивно я вспоминаю и школу, которая подарила мне моих друзей-одноклассников, с которыми до сих пор дружим…

То, что наша школа была с английским уклоном, сыграло важную роль в моей дальнейшей жизни. Педагог у нас был замечательный! Людмила Борисовна Садыхова брала тем, что ничего не заставляла нас делать, не читала нотаций, но при этом была строгой, и нам было интересно у нее учиться. В 9 классе у нас появился новый предмет – технический перевод, и каждую субботу по четыре урока мы занимались техпереводами, которые нам преподавали специалисты из института физики, где, кстати, мы потом проходили всем классом практику. После института я выучил и французский, но моя работа, особенно в Страсбурге, самым непосредственным образом связана с английским языком, который мне настолько хорошо преподавали в школе, что в институте я его просто усовершенствовал. Школу мы заканчивали образованными и практически сформированными личностями, и если бы не эти факторы, кто знает, как бы сложилась моя судьба и карьера!

Чингиз Аскеров, полномочный представитель Азербайджанской Республики при Европейском суде по правам человека

# 8949
avatar

Бахрам Багирзаде

# ДРУГИЕ НОВОСТИ РАЗДЕЛА
#